мы в дзене
Наталья Павленкова: «Женский ум – прекрасная эрогенная зона»
В ноябре в прокат выйдет один из самых интригующих и титулованных фильмов последнего времени – «Зоология» режиссера Ивана Твердовского. В июле на Международном кинофестивале в Карловых Варах картина стала обладательницей специального приза жюри. А месяцем ранее исполнительница главной роли Наталья Павленкова получила приз «За лучшую женскую роль» на «Кинотавре».
Наталья Павленкова – обладательница приза «За лучшую женскую роль» на «Кинотавре»
Наталья удивительно гармонична в реализации своего лицедейского дара. Она захватывающе играет в театре, успешно и долго преподает в Театральном институте имени Бориса Щукина. И редко, но абсолютно метко снимается в кино.
Вам дали прочитать сценарий «Зоологии» и ждали согласия?
Нет, все было по-другому. Я знала, что режиссер Иван Твердовский ищет тему, историю, и мы будем что-то делать после фильма «Класс коррекции». И однажды он подвозил меня из аэропорта и сказал: «Все, я придумал историю». Я спросила, в курсе ли продюсер Наташа Мокрицкая. Он ответил: «Да, ей нравится». Я: «Вы с ума-то оба не сошли?» Иван заверил, что все будет хорошо.
Потом он сел писать сценарий. И когда мы полетели на фестиваль «Дух огня» в Ханты-Мансийск с «Классом коррекции», то в самолете я первый раз прочитала драфт, первую версию сценария, между небом и землей.
Вы прониклись этой фантасмагорией или просто бесконечно доверяли Твердовскому?
Я говорила и повторю: ни с каким другим режиссером в эту историю я бы не пошла, потому что боялась бы, что работа будет травматичной для меня. А к нему у меня есть доверие, это наша третья совместная картина.
С Твердовским как началось сотворчество?
Иван пришел ко мне на кафедру и пригласил сняться в «Снеге». Тогда у меня сложности в семье были, работа, сессии в институте. И я ему отказывала: «Мальчик, я не могу у тебя сняться в дипломной работе, четыре дня провести в Рузе. Просто не могу». Он мне: «Давайте я все равно расскажу». И рассказал и о сюжете, и о том, где какие премии получал. Я молчала, меня это не тронуло. А потом он достал листочек, положил его на стол и произнес: «Вот, я вам биографию вашей героини написал».
«Зоология» – шестнадцатая по счету работа в кино Павленковой
И пронзило?
Очень. Я понимала, что это серьезное отношение к своей работе. Он в этом смысле взрослее меня. Девушка элегантного возраста я уже, и в каких-то сценах то ли уставала, то ли нервы сдавали, и я упиралась, спорила, что это плохой дубль. Он сжимал зубы и говорил; «Нет, хороший». Когда он видел, что у меня провисает настроение или дыхалка сбивается, то писал мне гневные смс о том, что это вам не театр, и никогда мы не сможем исправить, никогда. И вот это слово «никогда» меня словно обухом по голове ударило. В театре я и правда могу, если сегодня что-то не очень сложилось, то завтра жахну так, что чувство вины перед профессией уйдет. А в кино – сиди и смотри, как ты где-то устал.
Чем запомнились съемки «Зоологии»?
Съемки проходили в маленьком городе у моря, в ноябре. И они были очень тяжелыми, это не прогулочка у моря. Каждый раз казалось: «Вот сегодня тяжелый день, а вот завтра будет полегче, упаду в обморок и полежу минут тридцать, пока девочки будут играть». Ну, и падала часа три, т.е. опять нелегкий день.
Вы с кем-то из команды фильма были знакомы прежде, это помогало?
Я знала оператора Александра Микеладзе, который снимал дипломную работу Ивана «Снег». А с артистами была знакома, потому что со всеми проходила пробы и репетировала: Иван очень подробный режиссер.
А послевкусие от съемок какое осталось?
Я очень долго выживала, при том, что я абсолютно недепрессивный человек, не люблю страдать.
Наталья Павленкова в фильме «Зоология»
Никакой достоевщины!
Почитать Достоевского – да, но жить мне надо в радости, в небо смотреть, солнышку радоваться, со студентами заниматься, в театре играть. Мне дочь недавно напомнила: «Ты что, забыла о двух месяцах депрессии после съемок?» Наверное, депрессия – не совсем то состояние, скорее подавленность.
Через три дня после сьемок у меня начался блок из 10 спектаклей «Сказки Пушкина» в Театре Наций. И спектакль Роберта Уилсона помог мне вернуться в яркие краски, Пушкин меня раздышал.
Когда на «Кинотавр» собирались, приз ждали?
Ну, это как у моря погоды ждать. Чего мне в 55 лет ждать? Я понимаю, если бы я только вышла из института, первый раз снялась в кино, приехала на кинофестиваль и затрепетала: «Хочу быть Самойловой! Хочу получить приз!» Я хочу получить интересную работу и шагнуть туда, куда не ходила, прикоснуться к тому, чего не ощущала.
На фестивале «Кинотавр» получение приза стало для актрисы приятной неожиданностью
Кто первый вам позвонил или смс с поздравлением отправил, когда вы получили свою награду на кинофестивале?
Сергей Урсуляк смс прислал. Звонить никто не мог, потому что я, как театральный человек, вошла в зал и сразу телефон выключила. Мы же не любим, когда у зрителей музыка играет. Потом, когда вышла из зала и заглянула в телефон, то увидела эту смс от Сергея: «Наташа, мы давно это знали, а теперь это знают и в Сочи!»
В вашей биографии есть еще одно награжденное на «Кинотавре» кино – «Класс коррекции». Фильм, с одной стороны, очень гуманный, с другой – жестокий. Как это совместить режиссеру удалось – неизвестно. Каково ваше отношение к фильму?
Я люблю этот фильм. К своим работам я очень критична. До этой работы у меня не было такого, чтобы я осталась всем довольна. Там мне не стыдно ни за одну секунду своего существования. И это первая работа, где мне абсолютно все равно, как я выгляжу. Я следила за своим персонажем, а не за собой. Причем сам фильм я впервые увидела на «Кинотавре» и смотрела его как историю женщины, не имеющей ко мне никакого отношения.
Вы роли выбираете, как золотодобытчик. Песок смывается, а золотые крупицы остаются. Почему так нечасто балуете режиссеров своим вниманием?
Я их не балую? Нет, это они ко мне равнодушны. Мой режиссер, когда мне было 30 лет, не родился. Когда мне исполнилось 40, он в школу пошел. Он только-только стал выходить из института, а мне уже полтинник.
Я как-то пришла в Дом кино, и фильм «Класс коррекции» смотрели студенты мастерской Хотиненко и говорили, какая хорошая работа. И у меня были ощущения, что я с Марса прилетела. Я не работала ни в Иваново, ни на Юго-Западе Москвы, а работала на Тверской больше 25 лет. Именно не лежала в запасниках, а работала. Кроме театра Станиславского, и в Центре драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина, и в Театре Наций.
Наталья Павленкова в фильме «Класс коррекции»
Я всегда говорю студентам, особенно молодым режиссерам: «Не доверяйте никому этот поиск», это намывание, как вы говорите, золотых крупиц. Ходите в театр, смотрите, в Москве огромное количество хороших артистов, а не снять с пыльной полки папку, а потом из этой папки мы кого-то там снимем, этот – злодей, а эта – красавица.
Хотелось бы услышать ваш комментарий к высказыванию шедеврального Луиса Бунюэля: «Я неохотно хожу в кино, но я люблю кино как средство выражения».
Я тоже очень мало хожу в кино, но я люблю кино как удар под дых, чтобы к кинопроизведению было эмоциональное подключение. Если у меня просто комок в горле будет или я радостно засмеюсь, не обязательно катарсис. В «Левиафане» к Серебрякову у меня было мощнейшее подключение. Я ночью дома смотрела после того, как начались все эти споры вокруг картины. И не помню, когда я еще так в подушку рыдала.
А кто еще потряс в разные периоды жизни?
Я маленькая очень любила Нонну Мордюкову. Я профессией занимаюсь с 15 лет, когда поступила в Горьковское театральное училище. И помню, как на прослушивании в училище пришла такой девочкой на худых ножках с большими коленными чашечками, и меня спросили: «А какая ваша любимая артистка?» Я сказала: «Нонна Мордюкова». Она мне куда-то попадала сразу в грудную клетку, и я ее обожала всю жизнь.
Российская премьера ленты «Зоология» состоится 17 ноября 2016
Считаю, что среди нас живет великая актриса Марина Неёлова, причем так я не скажу больше ни о ком. Большая русская актриса. Мне хотелось организмом быть такой же честной, с таким же включением, самосожжением.
Мэрил Стрип – образец преклонения, такая затратность, ум, а женский ум – прекрасная эрогенная зона.
Кого в Щукинском институте из звезд сами воспитали?
На «Кинотавре» встретила Володю Яглыча, Иру Горбачеву. Прекрасно работают в РАМТе Аня Дворжецкая и Маша Рыщенкова, Полина Райкина в «Сатириконе» и Дарья Урсуляк.
Чем вас немецкий кинорежиссер порадовал?
В спектакле «Сексуальные неврозы ваших родителей» мы работали с Олей Лапшиной. Я – парализованная женщина на коляске. Интересен был другой подход к артисту, немецкая режиссура «я – сказал, вы – делаете». И приходилось капельно добавлять своих красок. И мы с Олей не знали, как преломить его картину мира. Посопели-посопели, потом в угол загнали его и сказали: «Ну, послушай нас, старух, мы ж тебя плохому не научим».
Какие комедии смотрите, чтобы отдохнуть?
У меня не бывает такого времени, к сожалению, что я могу отдыхать. Если говорить о месте силы, то это море. И стараюсь больше читать, чем смотреть кино. Тем более современное, где, как мне кажется, за меня всё решают. А когда я читаю книгу, то сама решаю.
Кино – это?
Это то, что важнейшим из искусств для нас является. Кино – это совсем другой посыл. Однажды я себе сказала: «Я буду ходить, куда ни позовут, на самые маленькие ролюшки», потому что я поняла, что не умею играть в кино. И тогда возник Твердовский и начал меня этому учить в основном одной репликой – «Не наяривайте, Наталья Николаевна!»