мы в дзене
22 сентября в прокат выходит новый фильм режиссера Влада Фурмана «Родитель». Это психологическая драма с элементами экшена о том, как родители в лице Михаила Пореченкова, Марии Шукшиной, Виталия Коваленко, Влада Фурмана и других звезд пытаются спасти своих детей от наркотиков и берутся за оружие. До выхода в прокат «Родитель» побывал на конкурсе в Америке, где забрал почти все фестивальные призы. Накануне премьеры фильма TV Mag поговорил с режиссером, сценаристом, продюсером и актером фильма «Родитель» Владом Фурманом.
Влад, какое ваше личное переживание легло в основу «Родителя»?
Многие события фильма взяты из реальной жизни конца 90-х, свидетелем которых я был лично. Тогда наркотическая зависимость, особенно среди подростков, была на пике, и дочь моих близких друзей «подсела». Я вместе с ее родителями искал ее по улицам, подворотням, притонам. Мне тогда было около 30 лет, я еще не был отцом, но видел, как наркотики меняют дочку моих друзей, видел подноготную той жизни. Уже тогда загорелся идеей сделать фильм на эту тему. А когда из телевизионного кино перешел в авторское, то есть после ленты «Гупешка», то у меня, наконец, появилась возможность создать «Родителя». Пригласил в работу своих близких друзей, с которыми начинал путь в кино, с некоторыми мы знакомы как раз с конца девяностых. И у них появилась возможность не просто сыграть роль, а, как сказал Миша Пореченков, «возможность высказаться». У всех актеров ленты к этой картине есть личное отношение. Монологи Маши Шукшиной, Марии Мироновой, Миши Пореченкова, Виталия Коваленко мы редактировали вместе. Каждый добавлял что-то свое, сокровенное. Поэтому «Родитель» немного больше, чем кино. Это личная картина для многих из нашей команды.
Кроме того, «Родителя» со мной создавал талантливый оператор-постановщик Кирилл Мошкович, с которым мы сделали много проектов и который, к несчастью, в прошлом году ушел из жизни. Фильм я посвятил ему.
Вы снимали фильм с друзьями, единомышленниками, вас поддержало министерство культуры. А какая задача при создании картины была самой сложной?
Пожалуй, сложность была в продюсерской ответственности. Во-первых, не хотелось кого-то подвести. Во-вторых, так как я был и режиссером, и продюсером, и актером, то не на кого было жаловаться! (Улыбается.) Например, мы снимали экшен, перестрелку, взрывы на федеральной трассе. Мосты были разведены, нужно было успеть все снять до определенного часа. Когда я понимал, что мы не укладываемся, то впадал в ярость, но жаловаться было некому, ведь я и есть продюсер ленты. Но спасибо команде и моим исполнительным продюсерам, мы все-таки успели. Да, тяжело и снимать, и сниматься, и быть продюсером. Но в целом мне нравится такое сочетание ролей.
Вы сказали, что звали на роли уже знакомых артистов, друзей. А кого на кастинге искали дольше всех?
Когда мы писали сценарий, то у меня уже были образы в голове, поэтому я искал определенные типажи. Да, сначала я позвал тех артистов, которых уже знаю, – Мишу Пореченкова, Машу Шукшину, Марию Миронову, Виталия Коваленко. Открытием для меня стала Ангелина Стречина – она умница, дотошная до роли. Данила Вахрушев один в один сыграл парня из моих воспоминаний конца девяностых. Но особенно долго мы искали актера на роль продажного милиционера, аморального и циничного мужчину. Никто из актеров, кому мы предлагали эту работу, не хотел такой «отрицательной» ролью портить свой имидж. Для меня было странно слышать от профессионалов, талантливых актеров, что они боятся играть эту роль! Один сказал, что подписчики от него отвернутся, другой – что «плохой» образ помешает роли в другой картине, где у него положительный образ… Третий – что его не поймут друзья-оперативники, мол, обидятся. Отчаявшись, мы уже начали поиск актера на роль советского продажного милиционера за границей. Остановились на актере из Швеции Юэле Киннемане, известном по ленте «Отряд самоубийц». Но он был занят. Потом нашли другого артиста, Тобиаса Зантельмана, он согласился. Но тут пандемия помешала нашим планам. Так мы оказались в сложной ситуации: наши боятся играть, зарубежные не могут приехать! После чего случилось чудо – мы нашли Всеволода Цурило! Он блестяще сыграл роль, точно схватил рисунок! Я ему очень благодарен, что он отважился на эту роль, а на съемках буквально ее выстрадал.
Вы сказали, что актеры писали монологи. В какой-то момент героиня Марии Мироновой неожиданно произносит стихи Ахматовой. Это была ее идея – добавить поэзии?
Да, Мария сама предложила почитать Ахматову. Это была хорошая находка. Она играет человека, который делает бизнес на наркотиках. И мы хотели, чтобы зритель видел в этих «продавцах смерти» не просто негодяев, кто переходит на сторону зла, но и людей – умных, образованных, со своей трагедий. И от того, что они относятся к своему страшному бизнесу нормально, становится жутко.
Вы даете актеру на площадке полную свободу или четко идете по раскадровкам?
Мы импровизируем в четко заданном рисунке. Жизнь – это и есть импровизация, это джаз. Поэтому я за сотворчество. На съемочной площадке много чего рождается, я не тот режиссер, кто не дает возможности творить другим. Мы сочиняем вместе, а я, как режиссер, направляю. Если не будет диалога, не будет общения и сотворчества, то кино станет манифестом. Как сейчас повально происходит в театре – одни сплошные манифесты вместо живых артистов. Так что я люблю импровизировать. Помню, когда мы снимали «Агент национальной безопасности – 5», то прямо на площадке Миша Пореченков и Андрей Краско переписывали диалоги, а я придумывал, как это снимать. Это и была сама правда жизни.
Какой референс лег в основу ленты «Родитель», на какие фильмы опирались?
Я ориентировался на Мартина Скорсезе, творчество которого мне близко. Например, фильм «Таксист». С одной стороны, он мастер психологического кино, с другой стороны, он умеет делать экшен. Фильм «Жажда смерти» (1974) можно назвать референсом по жанру психологического боевика, по истории об обычных людях, которые вынуждены взяться за оружие. Мне хотелось подчеркнуть, что и мои герои – простые родители из разных слоев общества. Алексей Герман-старший тоже был моим ориентиром, как человек из того поколения режиссеров, когда кино было искусством. Я за то, чтобы относиться к любой работе ответственно, ведь мы тратим на нее нашу жизнь, и время это надо тратить с умом, со смыслом. Нет незначительных работ, в любую работу надо вкладываться! Фильм может быть удачным или нет, но над ним надо работать, корпеть. Нельзя делать ничего левой ногой, как говорится. И чтобы быть частью огромной кинематографической семьи, в любом формате и везде нужно честно делать дело. Тогда есть и удовольствие, и радость от профессии. Если этого нет, то будет скучно, неинтересно, серо и цинично.
Как вы к этому пришли?
Мне повезло с мастерами. Георгий Александрович Товстоногов, Аркадий Иосифович Кацман и другие великие педагоги учили быть режиссером-личностью, которой есть что сказать, быть порядочным человеком.
Вы окончили последний режиссерский курс, который успел набрать при жизни Георгий Александрович Товстоногов. Какой самый важный совет вы от него получили?
В двух словах не сказать, он был очень глубоким человеком. Если упростить, то «под лежачий камень вода не течет». А еще: то, что нас не убивает, делает сильнее. У меня был подобный опыт, я прошел это в физическом смысле. Критика, травля – все это только делает тебя сильнее.
Насколько актуальна тема фильма сегодня?
К сожалению, тема наркотиков до сих пор актуальна, хотя ее меньше обсуждают. Когда мы с актерами в кафе обсуждали фильм, то к нам подходили посетители, спрашивали, про что картина. В итоге у пятерых из семи посетителей кафе были знакомые, друзья или близкие наркозависимые. Это мировая проблема.
Почему у фильма именно такой неоптимистичный финал?
У родителя есть ответственность перед ребенком. И когда ребенок попадает в беду, родитель обвиняет себя – значит, он сделал что-то не так, не доглядел. Финальный кадр показывает, что связи между родителями и детьми нет, там пропасть. Родители бьются, пытаются что-то доказать, но бесполезно… Родители и дети живут в разных измерениях. Я хотел показать эту разобщенность, непонимание между поколениями.
Что случилось с девушкой, которая была прототипом героини Ангелины Стречиной в реальной жизни?
Она захотела завязать, и у нее получилось. Сейчас у нее семья, дети, она, слава Богу, здорова.
«Родитель» получил 8 главных наград на Chelsea Film Festival, международном кинофестивале в Нью-Йорке. Расскажите о реакции зрителей.
Дело в том, что я пытался получить визу в Америку, даже добрался до Австрии, но там мне отказали, а вызвали лишь «ради галочки», на собеседование. При этом награждение должно было быть на следующий день. Случайно из соцсети я узнал, что в это же время в Америке находится Раиса Фомина, легендарный дистрибьютор. Я попросил ее сходить на фестиваль и уже в 6 утра получил сообщение: «Триумф, 8 призов!». Зал скандировал название нашего фильма, все аплодировали. Это было приятно. В том числе и потому, что фестиваль неангажированный, с оскароносным жюри.
«Родитель» – ваша третья продюсерская картина. Какое кино хотите создавать дальше?
Компания «Иллюзия» уже сняла дебютный фильм Полины Лазаревой, комедию «Алина» с Юрием Быковым и Верой Кинчевой в главных ролях, в которой я выступил художественным руководителем и продюсером. Скоро будем выпускать ленту в свет. Следом планируется большой проект по Василию Быкову, сейчас ищем на него финансирование.
В целом хочу делать кино, которое дает надежду. Я был в музее Феллини в Римини и вдруг понял, что таких фильмов, как у него, дающих свет, очень мало. Поэтому я хочу стремиться заниматься кино как искусством, которое дает надежду. Чтобы не убивать кино примитивностью, ведь пошлость тоже бывает талантливой.
Фото: пресс-служба кинокомпании «Пионер»
