мы в дзене
27 января в российский прокат выходит новый фильм Веры Сторожевой («Шифр», «Путешествие с домашними животными») «Мария. Спасти Москву», основанный на реальных событиях 1941 года, о которых обычно говорят крайне неохотно. Осенью 1941 года столица Советского Союза переживала шок от близкого наступления гитлеровцев: предполагая падение Москвы, жители массово покидали свои дома. Создатели передают атмосферу времени через главную героиню Марию, молодую сотрудницу НКВД, вынужденную выполнять опасное задание, которое в корне меняет ее взгляды на страну, на себя и на веру. Накануне премьеры Вера Сторожева рассказала TV Mag о том, как зарождалась картина «Мария. Спасти Москву» и сложностях ее создания.
Вера, с чего вы начали погружение в этот объемный материал о событиях 1941 года?
Я начала с дневников частных лиц – участников ополчения, военных, гражданских, с изучения хроники и атмосферы того времени. Любопытно, что до этого я не знала о существовании такого дня в истории Великой Отечественной войны, в истории обороны Москвы, как 17 октября 1941 года. События 17 октября принято называть «днем паники». Накануне прошел слух, что столицу сдают фашистам, начались паника и массовый побег людей из Москвы. На основе документальных материалов мы попытались немного отразить это ощущение времени, когда, с одной стороны, была всеобщая мобилизация, а с другой – в оставленных москвичами домах орудовали мародеры, которых, согласно приказу, могли ликвидировать на месте. Но не стоит забывать, что у нас кино художественное, игровое, а не документальное.
Говорят, режиссер вовлекается в историю через личные переживания. Был ли момент подобного «присваивания» у вас?
Да, конечно. Изначально сценарий «Марии...» мне прислала автор Елена Райская. Мне эта история понравилась сразу, и я показала сценарий продюсеру Наталье Ивановой. С одной стороны, это был непривычный для меня жанр военной драмы, рассказывающий о сложном для всей страны периоде 1941 года. С другой стороны, меня поразила личная история героини Марии Петровой, которая прошла путь от полного отрицания веры и предательства своего отца до покаяния и полного внутреннего изменения. Именно образ героини стал мне особенно близок.
Режиссер Вера Сторожева на съемках военной драмы «Мария. Спасти Москву»
Какая задача в начале пути казалась вам самой сложной?
Поскольку Москва сегодня очень современный и освещенный город, самым трудным было получить разрешение на съемки в центре с отключением общего современного освещения. Но мы справились с задачей благодаря помощи Московской кинокомиссии, которая помогла нам перекрыть часть центра города на три дня и погасить освещение.
Расскажите про кастинг. Как вы поняли, что актриса Мария Луговая подходит на роль младшего лейтенанта Петровой?
Интересно, что до кастинга я не видела актерских работ Марии Луговой. Мельком заметила ее в каком-то сериале, и мне запомнилось ее лицо. С одной стороны, это чисто славянское лицо, с другой – оно мудрое, сложное, даже таинственное. Одним словом, интересный типаж. Потом мы с кастинг-директором нашли, что за актриса, позвали на пробы. На кастинге она меня не разочаровала, к тому же Маша сама стремилась к этой роли, все прочитала, осмыслила, для актрисы это действительно замечательная роль. Несмотря на отличные пробы, я подумала, не слишком ли просто – так сразу найти и утвердить актрису? Мы посмотрели еще несколько актрис, но вернулись к Маше Луговой, к нашему всеобщему удовольствию.
Главную роль в фильме Веры Сторожевой «Мария. Спасти Москву» исполнила Мария Луговая
Были ли тяжелые решения на кастинге?
Нет, все прошло в рабочем порядке. На роль священника изначально планировался другой актер, но мы не совпали по графику, и я подумала про Артура Смольянинова, который снимался у меня в «Мой парень – ангел». Вообще, в этом фильме, кроме Маши Луговой, почти все актеры у меня уже где-то снимались, наверное, их процентов 70 в фильме. Актеры у меня часто снимаются по несколько раз.
С опытом режиссер формирует собственные методы работы с актерами. Как взаимодействует с артистами вы?
С каждым по-разному. Но если говорить об общих моментах, то я всегда репетирую и всегда разговариваю с актерами до съемок. Во-первых, нужно, чтобы актеры познакомились друг с другом и мы вместе почитали текст. Ведь диалоги обычно пишут не под конкретного артиста, есть тексты, которые он не может сразу присвоить, – фраза неудобная, например. Если она очень важная, я прошу ее все-таки освоить, а когда у меня у самой на ее счет есть сомнения, то мы можем фразу переделать. Во-вторых, мы должны от сцены к сцене проговорить изменения в герое: что с ним происходит, что в нем меняется, как мы это представляем, как мы это сделаем. Мы ведь снимаем не в хронологическом порядке, как в сценарии, поэтому актеру, чтобы не запутаться, нужно помнить, в каком состоянии он находится в конкретной сцене, что в нем меняется. Актеру очень важно понимать драматургию развития образа до съемочной площадки. Да и на площадке в минус 30, в тяжелых условиях, осваивать текст уже поздно. Именно поэтому все ключевые моменты мы прорабатываем заранее. Я не говорю с актером о глобальном замысле, например, или о том, как буду снимать. Если кто-то спрашивает, могу что-то рассказать, но очень дозированно. Все-таки актера лучше сосредоточить на роли. Мы также пробуем грим, костюм, ищем вместе с командой образ героя. Если это историческое кино, то проговариваем, как люди ходили, как жестикулировали, как двигались. Раньше ведь была другая физика. Мы вместе смотрим хронику, или я прошу что-то посмотреть дома.
Съемки проходили в экстремальных условиях, в минус 30, на морозе. Но у вас уже был опыт зимних съемок: «Француз», «Мой парень – ангел». А что на площадке пришлось делать впервые?
В новинку были масштабные батальные сцены, хотя эпизодически я их снимала в сериале «Шифр». Впервые так много и плотно общалась с пиротехниками, каскадерами, которые организовывали баталии, взрывы и другие экстремальные вещи. Во время съемок таких сцен управление площадкой я отдавала этим специалистам, потому что это всегда связано с безопасностью, за которую они отвечают.
Съемки проходили в сложных погодных условиях – в 30-градусный мороз – в Ростове Великом, а также в центре Москвы
На какую сцену ушло самое большое количество дублей?
Мы почти все снимали за один дубль, потому что во многих сценах сделать больше физически было невозможно. Дело в том, что герои все время идут по целинному снегу – по огромным глубоким чистым сугробам без каких-либо следов. Невозможно было снять дубль и опять воспроизвести такие сугробы. Поэтому до съемок мы готовили сцену, проговаривали с актерами и группой, что и как, и только потом снимали. Кроме того, мы работали в Ростове Великом, у озера Неро, и казалось, что мы находимся в морозильной камере, настолько там было холодно. К тому же у нас большое количество актеров массовых сцен играли военнопленных, раненых, легко одетых. Прибавьте к этому очень сложное декорирование. Поэтому мы снимали быстро и не злоупотребляли дублями. Сняли рекордно быстро – за 28 смен.
Вы обычно работаете одним и тем же творческим составом. Последние ваши работы – «Мария. Спасти Москву», три сезона сериала «Шифр», «9 дней и одно утро» – созданы с оператором Михаилом Искандаровым. Расскажите, как вы нашли того самого, кто стал «вашими глазами»?
До того как мы с Мишей начали работать, каждый свой проект я сотрудничала с разными операторами, и мне это казалось хорошо. Хорошо каждый раз настраиваться друг на друга, на новое изображение, новую пластику, новый контакт. Казалось, это дает дополнительную энергию. Но когда мы начали и продолжили работать вместе с Мишей, я поняла, что можно и по-другому – более комфортно. Поняла, что отработанные отношения – тоже хорошо и экономит время. Мы с ним оба не любим статику, любим движение, и Миша умеет это делать быстро, он чувствует меня. А встретились мы на моем первом сериальном проекте «Развод» (2012 г.). Мне предложил Мишу продюсер, мы попробовали, хорошо отработали и закрепили отношения.
Вашу картину поддержало Министерство культуры. Говорят, что все фильмы, которые затрагивают религиозную тему, должны получить одобрение РПЦ. Вы визировали историю у представителей церкви?
Я не слышала о таком правиле, и мы не получали одобрение РПЦ. В фильме мы не показываем Матрону Московскую. Поскольку подлинность ее встречи со Сталиным не установлена, то мы не упоминаем ее в картине. В фильме есть старица, это собирательный образ. Наше намеренное, художественное допущение. Я знаю, что в неких структурах не очень довольны тем, что такая встреча в принципе показана. Честно говоря, когда мы делали кино, я и не думала, что вокруг этого будет такой шум, да еще и от людей, которые судят по одному только трейлеру фильма. С другой стороны, это лучше, чем равнодушие зрителей.
В общем, за визированием мы не обращались, и от нас его не требовали. Единственное, что мы сделали, – это попросили у священника в Ростове Великом проконсультировать нас по фактологии: как идет служба, где должна лежать Библия, где крест и так далее.
В начальных титрах фильма у нас значится логотип Военно-исторического общества. Вот эта организация обязательно просматривает фильмы, поддержанные Министерством культуры, и если специалисты убеждаются, что создатели не исказили историю, то в картине размещается логотип общества. К нашему фильму у них вопросов не было.
Смотрите военную драму «Мария. Спасти Москву» в прокате с 27 января
Зачем зрителю стоит сходить в кинотеатры на фильм «Мария. Спасти Москву», почему лента актуальна сегодня?
Во-первых, это наша история. Легенда или правда о двух огромных фигурах, которые были в ту осень в Москве, – Иосифе Сталине и Матроне Московской. Была их встреча или нет – точно никто не скажет. Лично я думаю, исходя из анализа личности Сталина, что встреча состоялась. В любом случае это живое кино, где можно прочувствовать атмосферу этой драмы 1941 года. Соединение апокрифа об облете с иконой вокруг Москвы на американском самолете с почти документальным воспроизведением атмосферы трагической обороны Москвы. И конечно, история нашей героини Марии Петровой, рассказанная ярко, эмоционально! Я желаю нашим зрителям хорошего просмотра!
Вера, вы остаетесь востребованным режиссером на протяжении десятилетий. Скажите, что для вас самое главное в режиссуре и как вы относитесь к сегодняшней моде на эту профессию?
К моде быть режиссером отношусь хорошо. Сейчас каждый может стать режиссером, ведь есть на что снимать, даже у смартфонов прекрасные камеры. Но режиссер – это не только техника и технология, это прежде всего идея и мысль, которые он хочет выразить. Вот с этим проблема. И никакое количество киношкол и технологий этого не заменит. Раньше у нас говорили о таком понятии, как «зашифрованная пустота»: даже если очень красиво снято и лихо шифруется, пустоту все равно ничем не замаскируешь. Так вот, режиссеров становится больше, но хороших по-прежнему не так много.
Фото: «Хорошо продакшн»