Пафос подвига: что общего между новым сериалом «Медное солнце» на НТВ и фильмом «Годунов»

Зрители уже оценили новый сериал «Медное солнце»

В среднеазиатском кишлаке неспокойно: невесть откуда взявшиеся боевики режут население и едят на фоне трупов. Но местные этого не видят и пеняют на русских из военной части, потому что водитель полкового оркестра при свидетелях до крови повздорил с парнем с бензоколонки. Дирижеру Карякину приходится укрывать подчиненного от народного гнева, хотя других дел полно: нужно муштровать взвод перед важным конкурсом – и портить отношения бывшей невесты с увальнем-участковым. Вернувшись с заветного конкурса, оркестранты застают пустые казармы: в накалившейся обстановке полк передислоцировали раньше намеченного, а о Карякине с подопечными в суете забыли. Перед музыкантами теперь стоит выбор: догонять своих или остаться, чтоб защитить жителей поселка от бородатых злодеев.

«Медное солнце» – второй блокбастер сценариста Ильи Тилькина за этот год: на «России 1» только прошел его «Годунов», и между этими проектами есть сходство. В новинке НТВ повествование течет так же неспешно, с амплитудой от бытовых деталей до державного пафоса, и редко в каких сценах главный герой выпадает из сюжетной канвы. В «Годунове» зрителя держал в кулаке Сергей Безруков, хоть на вторых ролях его оттеняли не менее мощные актеры – несгибаемого майора Карякина отдали Владимиру Машкову, и такого калибра он в «Медном солнце» один.

Продолжение сериала «Медное солнце» смотрите сегодня в 21:00 в эфире канала НТВ

Конечно, бенефисная роль строгого, но справедливого мужика сидит на Машкове, как парадная форма: амплуа актер оттачивал десятилетиями и в заданном диапазоне действует эффективно. А вот юнцам безусым режиссер Карен Оганесян многого не позволяет: в первом фильме оркестранты одинаковые, как их стрижки по уставу, в функции им вменяется только молодцевато выдувать медь, и даже детали биографий не сообщают отдельным образам новых граней. Впрочем, дальнейшие сюжетные повороты еще должны раскрыть, кто есть ху, как передразнивали тогда Горбачева.

В сторону пятнистой плеши на кабинетных портретах здесь глядят с тихой неприязнью. Ведь главная струна зрительской души, которую в сериале регулярно задевают, – это «какую страну потеряли», и виновники, конечно, не мусульманские радикалы. Тем более что эти потомки басмачей творят харам не по понятиям: выпивают, прелюбодействуют, режут без разбора, кафир или нет, и даже между собой разговаривают на русском, хотя им было б достаточно языка жестов. Но Карякин салютует алому стягу на фоне древних башен, даже когда ему самому уже понятно, что между молотом и серпом скоро окажется он сам. Его муза не смолчит, когда заговорят пушки. И даже когда дело труба во всех смыслах, солнце напоследок блеснет на меди инструментов.

Почему пафос подвига сейчас настолько востребован на телевидении – отдельный повод для разговора, который грозит стать острым на фоне событий вокруг Крымского моста. Не станем углубляться, но что-то подсказывает, что после «Сталинграда», «Тихого Дона» и «Медного солнца» эта тема еще не раз возникнет в творчестве сценариста Тилькина.