мы в дзене
Первого февраля в прокат выходит комедия с Павлом Деревянко в главной роли «Конец славы». Фильм рассказывает о зазнавшейся суперзвезде – актере Славе, который в одночасье теряет все – карьеру, контракты, деньги, семью и популярность. Но герой не сдается и вместе со своим агентом (Сергей Чирков) придумывает опасную авантюру – похоронить себя заживо, чтобы воскресить карьеру и начать все с чистого листа. Накануне проката комедии «Конец славы» TV Mag поговорил с режиссером и сопродюсером фильма Марюсом Вайсбергом – о съемках в закрытом гробу, культуре отмены в России и втором шансе, который дается каждому.
Марюс, расскажите, как для вас началась эта история? Вас пригласили уже режиссировать готовый сценарий? Что вам понравилось в этом проекте с самого начала, в чем увидели его потенциал?
Однажды один из генпродюсеров проекта, Таймураз Бадзиев, признался мне, что уже очень давно развивает проект «Конец славы», что у его есть черновой вариант сценария, написанного под Дмитрия Нагиева. Но сценарий сырой, Дмитрий сниматься не может, и проект застопорился. Он пригласил меня заняться им и возродить производство. Меня в этом проекте заинтересовал прежде всего свежий концепт, который предполагал органично сломать жанр: сделать не чистую комедию, а классическую драмеди. Именно это меня заинтриговало. Мы начали развивать проект и переписали сценарий сразу под Павла Деревянко.
Режиссер и сопродюсер фильма «Конец славы» Марюс Вайсберг
В чем драма этой комедии?
По сути, это картина про возможность перерождения, про второй шанс, который тебе дается. Наш герой загоняет себя в такие обстоятельства, когда теряет все и в результате оказывается наедине сам с собой. Именно тогда он вдруг впервые слышит себя, проживает глубоко свою жизнь и поступки и переосмысливает их. То, как это происходит, жизненные обстоятельства Славы – смешные. Но сама суть глубоко трогательна, драматична, потому что многие знают, каково это, когда тебе дается второй шанс исправить свои ошибки.
Сценарий был написан под Павла Деревянко. Были ли сложности в поисках других актеров?
Основная сложность была в том, что главный герой фильма – суперзвезда. Павел Деревянко играет очень медийного актера, в какой-то степени себя. А второй важный персонаж фильма – директор суперзвезды. И вот для того, чтобы в эту историю верилось, нельзя было брать на роль директора слишком звездного актера. Для зрителя это смотрелось бы странно, если бы, грубо говоря, Сергей Бурунов играл директора персонажа Павла Деревянко. В общем, надо было найти профессионального талантливого актера, но при этом не слишком известного. В итоге, мы нашли Сергея Чиркова – и он блестяще справился с ролью. И хотя в творческой среде он узнаваемый и уважаемый актер, в народе его знают не слишком хорошо. Думаю, после «Конца славы» он окончательно обретет звездный статус.
Как снимали сцены в гробу?
Мы снимали в настоящем гробу. У нас их было два – один для актера, другой – для съемок разных деталей, которые велись параллельно. Гробы мы сделали разборными и заказали специальное оборудование и малогабаритные камеры, чтобы закрывать крышку гроба, когда там находился Павел Деревянко, и снимать его там маленькой камерой, а когда надо – раздвигать стены и так далее. В общем, мы заморочились. Все ради достоверности.
То есть Павел Деревянко снимался в настоящем закрытом гробу?
Да, мы его полностью погрузили в предлагаемые обстоятельства. Чтобы и у актера, и у зрителя создавалось ощущение клаустрофобии человека, просыпающегося в гробу.
Павел не сопротивлялся? Были ли у него страхи или суеверия ложиться в гроб?
Павел Деревянко в работе ничего не боится. Павел Деревянко – талантливый актер, который «прыгает» в любую ситуацию ради работы, у него нет никаких суеверий. Он был не против съемок в закрытом гробу, но это для него был серьезный стресс, он там находился буквально на краю: после 7 часов съемок в закрытом гробу его просто оттуда выносили без сил. Он был как выжатый лимон – и задыхался там, и потел, и «жил», в общем, отдавался по полной программе. И знаете, такого Павла Деревянко зритель еще не видел – это потрясающая актерская работа, бенефис Павла. Одна из его самых выдающихся ролей в кино. Из эгоцентричного, отлетевшего звездного нарцисса к финалу фильма он полностью меняется. И весь этот путь на протяжении двух часов он проходит с полутонами, изменениями. Этот путь виден и правдив, Павел проживает и показывает все нюансы человека, который пытается изгнать из себя гордыню, измениться, человека, который полностью ломает себя.
Как комедиограф, скажите, в чем феномен Павла Деревянко, за что его так любят в народе?
На мой взгляд, во-первых, у Павла есть потрясающий природный дар, талант, это незаурядный человек во всех смыслах. Феномен Паши в том, что он как пластилин: если режиссер его правильно сформирует, он может делать кого угодно и что угодно, абсолютно любой образ, потолка его мастерству нет. Это настоящий алмаз, который надо просто обрабатывать на каждом проекте.
У него настолько обнаженный незащищенный талант, что даже в простой жизни он все время в каком-то образе. Мне кажется, ему тяжело быть просто обычным человеком, настолько он весь соткан из актерского существования. Мне так показалось, потому что он –неиссякаемый поток творческой энергии. Второй аспект его популярности, в том, что он – человек из народа, он свой для огромного числа зрителей. Ведь Павел родом из Таганрога и весь соткан из народного фольклора. И это откликается в людях. В-третьих, конечно, большая заслуга Павла в том, что он неустанно совершенствует свой навык и талант.
Актерские сложности на это проекте очевидны. А что стало вызовом для вас на «Конце славы»?
«Конец славы» стал для меня отчасти экспериментальным проектом, ведь раньше я работал только в жанре чистой комедии. Я вышел из определенной «зоны комфорта» и попытался балансировать на грани острой драмы и комедии. Это была своего рода ходьба по натянутому канату на огромной высоте, настоящий режиссерский вызов, с которым, как мне кажется, я справился. Судить, конечно, зрителю. Я поэтому и захотел взяться за этот проект – чтобы попробовать что-то новое для себя.
Говорят, что зрители не любят актеров как персонажей кино. Продюсеры часто просят авторов не писать про «творческих», непонятных массам героев. Вы своим фильмом, выходит, опровергаете эту догму? Или считаете иначе?
Я вообще против всяких догм такого плана, потому что это все вопрос материала, того, как он подан. Тем более, актеры сегодня стали частью общей жизни: у людей много информации о том, что происходит в закулисье, что случается в их личной жизни. Актеры сегодня не небожители. Очень важна подача – как ты рассказываешь свою историю, она должна быть понятной и доступной зрителю. Как в нашем фильме: мы не зациклены на специфике профессии, а рассказываем о человеке и его проблемах.
В чем зрительская точка соприкосновения с суперзвездой Славой?
Всем понятны взлеты и падения. Многие знают, каково это – падать вниз после того, как ты взобрался на вершину. Когда карьера летит вверх, тебя окружает успех, ты окрылен, а потом раз – и крах. А дальше – вообще про нашу жизнь. Когда ты совершил ошибку, и ты хочешь второй шанс, и он тебе дается. Это про нас про всех.
Как опытный комедиограф, расскажите, меняется ли юмор со временем?
Юмор меняется. Точно так же, как и мода: то все носили узкие джинсы, то вдруг перешли на клеш. В девяностых в моде был эксцентричный юмор, немного волшебный, гиперболизированный, как сейчас говорят – с перебором, например комедии братьев Фаррелли. Сейчас пришло время реализма, натурализма. Сейчас всем кажется, что если в юморе нет правды, то это не смешно. В моде не перебор, а недосказанность, отчасти документальность. Юмор меняется постоянно. Завтра может появиться гениальный комик типа Джима Керри, и под него изменится мода. Появится условный Саша Барон Коэн, и про правду все забудут, в моду вновь войдет эксцентрика.
Как же рождаются комедии на все времена?
Есть классика, которая всегда в моде. В юморе это тоже так. Но это никак не подгадаешь специально.
Расскажите, как прошел на западе ваш фильм «Ирония судьбы в Голливуде», был ли понятен советский ремейк в Америке?
«Ирония судьбы в Голливуде» – моя дань комедиям девяностых, к советскому хиту он не имеет отношения, разве что в завязке истории. Это американское кино, которое сделано в стиле комедий Мэг Райан, которые мы помним с девяностых и на которых я и вырос. «Ирония судьбы в Голливуде» – комедия наивная, теплая, обаятельная, смешная и романтичная. То, что как бы сейчас не в мировом тренде. Никто не ожидал, но в итоге она стала очень успешной. Например, на платформе Amazon два года подряд на новогодние праздники она выходит в топ по просмотрам! При том что это малобюджетный фильм и он конкурировал с дорогостоящими большими картинами. Но люди выбирали наш фильм. Это говорит о том, что этот фильм – глоток свежего воздуха, потому что в моде сейчас другой юмор. Неожиданный успех моего фильма в Америке говорит о том, что именно мы, творческие единицы, ломаем и создаем новое, возвращаем тренды. Все зависит от нас.
Расскажите о других ваших новых проектах. На какой стадии сейчас комедия «Уволить Жору»?
«Уволить Жору» с Данилой Козловским и Михаилом Галустяном уже снят. Получилась убойная комедия. Сейчас прокатчик подбирает правильную дату релиза. Но зритель обязательно ее увидит – фильм получился очень смешным.
Будет ли еще опыт с драмами?
Да. Сейчас я готовлю совсем не комедию – драму и триллер «Вниз». Уже давно я мечтаю снять это кино. Съемки запланированы на лето. В главных ролях – Никита Кологривый и Гоша Куценко. Сюжет разворачивается в лифте, в котором находятся молодожены, опаздывающие на рейс на Мальдивы, и странный мужчина. Лифт застревает в высотном здании. Постепенно атмосфера в кабине накаляется, молодоженам приходится бороться против человека, который решил устроить в лифте кровавую баню. Это остросюжетное драматическое кино, я с удовольствием окунулся в процесс создания этого проекта. Так что, можно сказать, меня затянуло в драму.
Фото: Централ Партнершип
