Самые успешные и нескучные образы великих писателей в кино и книгах

Подтекающая клюквенным соком продукция для любителей вывернуть душу в караоке под «хруст французской булки» представляет Сергея Безрукова в роли балагурящего ревнивца, которого сгубили иностранные агенты. Основной фокус фильма Натальи Бондарчук – на распутывании антирусского заговора, жертвой которого поэт, невольник чести, пал. Оклеветанный молвой – анонимки прилагаются. После фильма за Безруковым окончательно закрепилось амплуа: еще двоих грандов русского слова, Есенина и Высоцкого, он сыграл так же живо. Чтобы удовлетворить сформированный «Пушкиным» спрос на литературные байопики, наша киноиндустрия с годами разродилась «Лермонтовым» и «Достоевским», вышли «Дневник его жены» про Бунина и «Конец прекрасной эпохи» по автобиографической прозе Довлатова.

В комедии Юрия Мамина («Фонтан», «Окно в Париж») главный герой играет в Пушкина с далеко ведущими целями: под флагом традиций создать военизированную организацию и диктовать свою волю в политике. Светоч культуры заставляет провинциальных культуристов ходить строем под «тятя-тятя, наши сети притащили мертвеца», учит их обходиться с тростью как с оружием и призывает к онанизму, чтобы «страстишки» не мешали родине себя посвятить. Следующим шагом пушкинисты устраивают ночь длинных тростей, где расправляются с несущими чуждые ценности неформалами, с автором статьи «Фюрер в бакенбардах» и с конкурентами-лермонтовцами. В своей первой большой роли Виктор Сухоруков играет кудрявого отца нации так, что разом смешно и страшно.

Наверное, самый забавный образ Александра Сергеевича в литературе придумал ленинградский абсурдист Даниил Хармс: у него Пушкин кидается камнями, передвигается на колесах, постоянно падает со стула или спотыкается об Гоголя. Впрочем, в серии анекдотов Хармс пошутил вообще над всеми обитателями литературного Олимпа: скажем, Лев Толстой у него обожает гладить детей по головкам и бить Герцена костылем, а Достоевский однажды спалил пол-Петербурга, бросив окурок в керосиновой лавке. С несколько менее буйной фантазией, но тоже с юмором подошел к образу Чехова Николай Агнивцев: у него Антон Павлович спасается от назойливого визитера, самодовольного писателя Деревянкина, то на чердаке, то в сарае, то на конюшне.

Двое наших главных магических реалистов – Владимир Сорокин и Виктор Пелевин играют с классиками в постмодернистские игры. Кто выиграет, покажет время, а пока в сорокинском романе клоны Толстого, Достоевского, Набокова, сочиняя очередной текст, выделяют сверхценное вещество, голубое сало, за обладание которым бьются Сталин, Гитлер и сектанты. Сорокин вывел этих писателей в своей фантасмагории на тему России будущего отчасти и для того, чтобы не отказать себе в удовольствии поупражняться в стилистике классиков. А у Пелевина бегство Графа Т в Оптину Пустынь оборачивается поиском Шамбалы, и сам он оказывается плодом фантазии литературных негров – в итоге роман ставит большой вопрос о взаимоотношении писателя и героя.

С книжных страниц мы узнаем о жизни писателей, если это не нон-фикшн, чаще их собственными словами: полны автобиографических деталей, скажем, «Другие берега» Набокова, «Исповедь маски» Мисимы или «Портрет художника в юности» Джеймс Джойса. Кстати, великий ирландец тоже был склонен к обыгрыванию чужих текстов, как его литературный потомок Сорокин: краеугольный роман постмодерна «Улисс» отталкивается от гомеровской «Одиссеи». Но особенно подкупает возможность взглянуть на творцов глазами их близких, как это попыталась сделать Тереза Фаулер в романе «Z – значит Зельда»: там Зельда Фитцджеральд волнуется из-за пьянства своего мужа Скотта, которого поманил Голливуд после оглушительного успеха романа «Великий Гэтсби». Так же переживает последствия славы своего супруга Хэдли Хемингуэй в романе Полы Маклейн «Парижская жена».

Это самый успешный кинобайопик всех времен: история романтических отношений драматурга во время работы над «Ромео и Джульеттой» подарила создателям «Влюбленного Шекспира» семь «Оскаров» из тринадцати номинаций. Там и балы, и интриги, и роковые страсти – все как у самого классика. Сыграл его, правда, не самый выдающийся Джозеф Файнс – а вот Францу Кафке повезло с экранным воплощением: в драме, где полумистический мир писателя прорывается и в его личную жизнь, главную роль сыграл Джереми Айронс. Как собственные герои живет и Эрнест Хемингуэй в комедии Вуди Аллена «Полночь в Париже» – он всегда там, где опасно, на войне или на охоте. Филип Сеймур Хоффман показал себя серьезным актером, взяв «Оскара» за роль Трумена Капоте, создателя «Завтрака у Тиффани». С той же глубиной Николь Кидман подошла к образу писательницы непростой судьбы Вирджинии Вульф в «Часах». А голливудским красавчикам Леонардо Ди Каприо и Джеймсу Франко достались роли сорвиголов Артюра Рембо и Чарльза Буковски соответственно.