Рецензия на военную драму «72 часа»

В широкий прокат лента «72 часа» вышла 5 мая

В канун Дня Победы на экраны страны вышла картина режиссера Киры Ангелиной по сценарию Ануш Варданян «72 часа» – фильм, надо сказать, совершенно не праздничный, не ликующий, местами условный и даже несколько неумелый (хотя снимать о Великой Отечественной «умело» – это тоже так себе комплимент). Но фильм храбрый, а в некоторых отношениях, наверное, и очень важный.

После окончания войны прошло больше десяти лет. Начало хрущевской оттепели, двадцатый съезд КПСС уже развенчал культ личности и прочие «перегибы». Страна торопится жить, наверстывая годы неимоверных лишений. На Павелецком вокзале Москвы бывший командир партизанского отряда Борис Андреевич, ныне уволенный из милиции алкоголик, в рифму с анекдотом про партизана, который и через двадцать лет после войны продолжает пускать эшелоны под откос, встречает полицая из родного городка. Некто Дмитрий Пронин виновен в разгроме группы красных подпольщиков, в пытках и казнях людей, которые до войны были его соседями и соучениками по школе. У Пронина документы на другую фамилию, по его словам, он тоже ветеран по интендантской части, ныне служащий, а сейчас в санаторий едет. Дело ложится на стол к военному следователю, суховатой даме средних лет, которая настаивает на букве закона, в соответствии с которым на разбирательство по делу отпущено 72 часа. Видно, что перед глазами майора военной прокуратуры в исполнении Ирины Розановой прошел не один ветеран, которому после пережитых ужасов всюду мерещатся враги и палачи. Тем не менее она приказывает помощнику привезти из своего дома зубную щетку и порошок, пару чистых рубашек и заседает в кабинете на пресловутые 72 часа, чтобы воссоздать картину событий в городке Ставров в первые годы войны.

«72 часа» Киры Ангелиной – военная драма, но сюжет расскажет не о войне, а о людях внутри нее

Картина построена на чередовании основного времени расследования и ярких флешбэков – прием не то чтобы оригинальный, но здесь, возможно, из-за некоторой режиссерской неопытности (Кира Ангелина до этого работала в основном на телепроектах) дающий интересный эффект. Дело в том, что военные и предвоенные флешбэки сняты, да и написаны в манере драматической условности, когда в каждую сцену вбита ярчайшая и несколько упрощенная коллизия: арест отца Пронина по обвинению в хранении оружия (наградной сабли) и религиозной пропаганде; волейбольный матч между командами Пронина и Василия Швецова (будущего главы комсомольской подпольной группы); изгнание Пронина братьями из отцовского дома после его заявления о том, что он собирается ждать немцев; беседа Пронина с гауляйтером; открытие церкви оккупационными властями и отказ священника благословить полицаев; визит пьяного Пронина к Шурочке – невесте Швецова и неразделенной любви Пронина; акция устрашения, когда вместо нераскрытых пока подпольщиков вешают нескольких обывателей Ставрова. Любопытным образом эта схематичность отражает одно из важнейших свойств памяти – выделение чего-то задним числом оказавшегося самым существенным и даже подгонку деталей под этот закономерный финал. Поэтому скоро перестаешь удивляться тому, что немецкий комендант говорит по-русски почти без акцента и сообщает свой диагноз русского народа, на самом деле – самодиагноз: «духовность, сочетающаяся с адской жестокостью». Что звезды любимого выпуска учительницы немецкого, которая после потеряет в застенках двоих дочерей, – попович Белов и кулацкий сын Пронин, заставляют комсомольца Швецова читать в новооткрытой церкви «Отче наш» (и он читает), а потом Пронин приносит в храм отрубленную отцовской саблей голову Василия и кидает ее к ногам священника, получая в ответ библейское – «это отец твой был мученик, а ты – злодей».

С подобным подходом перекликается и основная проблема свидетелей по делу Пронина (как правило, еще и его бывших жертв) – они все клянутся, что узнают палача даже с закрытыми глазами, но потом, встретившись с ним лицом к лицу, испытывают сомнения: встреча с абсолютным злом, воплотившимся в человеке, и встреча с тем же человеком, которого дьявол уже пожевал и выбросил – это очень разные встречи.

Смотрите фильм «72 часа» в кинотеатрах страны

Есть знаменитый пример одного западноевропейского города, где стоял нацистский гарнизон в сотню или две, а евреев на уничтожение из которого увезли – порядка нескольких десятков тысяч человек. Как две сотни смогли справиться с двадцатью-тридцатью тысячами? Просто физически невозможно. Неоценимая помощь местного населения, не иначе.

До сих пор страшно говорить об этом, но что-то подобное бывало и на советских оккупированных территориях.

Нужно ли говорить об этом? Пришло ли время?

Опыт украинского конфликта говорит, что да, – наверное, пришло. Потому что травмы, о которых молчат, рано или поздно превращаются в болезни души, а если травма распространяется на народ, общность, то и помешательство будет коллективным. Травма того, что Великая война на территории СССР была еще и продолжением войны гражданской – до сих пор не осмыслена. Вспоминается советский сериал «Вечный зов», великий фильм Германа «Проверка на дорогах», может, еще пару-тройку работ можно вспомнить. А между тем это именно то, что необходимо проговорить, признать и оставить в прошлом – как партизан Борис Андреевич в финале, после разоблачения Пронина, оставляет на железнодорожных путях свою палку и потертый чемодан.