Актер Евгений Стычкин о премьере триллера «Гоголь. Страшная месть», пиетете перед мистикой, удовольствии от треуголки и неудобных сапог

Евгений Стычкин в трилогии «Гоголь» играет роль следователя Александра Бинха

Снились ли вам сны в стиле Гоголя во время съемок фильма или вообще без снов обходилось?

Да, может, иногда… Вообще, у меня довольно красочные сны, в которых много того, чего я, как и многие, не могу объяснить, когда путается время, сознание, когда знакомые люди перемешиваются и предстают перед тобой в новом обличье. Поэтому можно сказать, что мои сны в некоторой степени выхватили эстетику нашей картины.

Съемки были сложными?

Съемки были частично сложными, потому что мы придумывали новый жанр. Это требовало от всех определенного погружения, внимания к тому, что мы делаем, определенной готовности. Плюс много дождя, холода, грязи, драк, лошадей и так далее. Это всегда трудно, но при этом нужно понимать, что мы все влюблены в свою профессию. И чудесно, что жизнь дает возможность этим заниматься. Мы получаем огромное удовольствие, когда собирается очень клевая команда единомышленников разных возрастов, разных актерских школ. При этом мы тянем телегу в одну сторону.

Мне, как зрителю, показалось, что команда у вас абсолютно спаянная. Все такие разные: герой Олега Меньшикова – как эклер, герой Александра Петрова – как песочный корж, вы – как безе, и все гармонируют друг с другом. Так и было на съемках?

Безе – «поцелуй» по-французски (улыбается). Мы все, так или иначе, пересекались, понимали, как друг с другом работать. Мы дружим с Сережей Худяковым, работали с Сашей Петровым и приятельствуем. Когда-то работали вместе с Олегом Меньшиковым, и при этом Саша служит у него в Театре Ермоловой.

Параллельно со съемками в третьей части «Гоголя» Евгений снимался еще в нескольких проектах

Ну и как рыба гниет с головы, так в зависимости от головы она определенным образом и плывет. Так сложилось благодаря продюсерскому коллективу, начиная, конечно, с Александра Цекало, который всю историю придумал. Валерий Федорович с Никишовым очень много души вкладывали в проект. Режиссер Егор Баранов каждый день выходил на площадку, понимая, чего он хочет добиться от каждой отдельно взятой сцены. Снимал картину оператор Сергей Трофимов, высочайшего уровня и неравнодушия профессионал. Все друг от друга детонировали, искрили, поэтому все получилось. Вроде.

У вашего героя прикольный наряд, так резко отличающийся от одежды сегодняшней. Вы в такой одежде органично себя чувствовали, она помогала вам создавать роль?

Да, вполне. В роли Бинха я иду не от себя, это не «я в предлагаемых обстоятельствах», а леплю персонажа, отталкиваясь от внешности. И в этом смысле камзол, треуголка и патлы, которые царский чиновник не мог иметь, – все это меня определенным образом направляло. Плюс это облегчает задачу. Ведь когда снимаешься почти три года кусками, очень важно не растерять героя. Параллельно с работой в третьей части «Гоголя» я снялся почти в семи или восьми проектах. Соответственно, мне нужно было каждый раз вспомнить этого человека, заговорить его языком, заходить его ногами. Для этого костюм, странные неудобные сапоги, треуголка, огромное количество аксессуаров, трость, плетка – все помогает. От формы идешь к содержанию.

Премьера фильма «Гоголь. Страшная месть» стартует в кинотеатрах 30 августа

Александр Христофорович – большой циник, не верит в мистику, что помогает ему в работе. А вы циник, не верящий в магию?

У Александра Христофоровича есть некая история, она, кстати, осталась в тех сериях, которые приготовили на сладкое для зрителей в телеверсии. Существует конкретное объяснение, почему он циник, не верит людям и почему ему так трудно себя изменить. Что касается меня, то я верю в мистику. Но боюсь этого слова, потому что оно просто страшно заезженное и затертое. Я верю, что существует то, о чем мы не знаем и даже не понимаем, какими словами это называть.

Гоголя в школе любили или открыли для себя заново благодаря работе в фильме?

Я очень любил Гоголя, скорее, после школы. В школе разве что смешное типа как раз «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Потом, когда начал учиться в институте, впервые соприкоснулся с его драматургией: играл кусочки из «Мертвых душ», «Ревизора». И понял, как блистательно это написано, как одно слово рождает другое, как восхитительна и парадоксальна его логика. И конечно, влюбился в него. А дальше – я любил его «Страшную месть» и все страшные рассказы, которые привычно считать мистическими. Сегодня считать Николая Гоголя или Густава Майринка на полном серьезе мистикой наивно, они, скорее, философы, их мистицизм детский. С тех пор так много узнали, написали, сделали люди, двигаясь в сторону познания закрытого для нас мира...

Почему, на ваш взгляд, зрителю стоит пойти и посмотреть фильм «Гоголь. Страшная месть»?

Потому что это абсолютно профессиональное, блистательное, ироничное кинопроизведение. Потом, если зритель дошел до первых историй, ему захочется узнать, в чем загадка, и финал перевернет все…