Ведущая программы «Доброе утро» Дильбар Файзиева: «Такой команды, как на "Первом", больше нет на телевидении»

Дильбар Файзиева – телеведущая, которая не думала о такой карьере

В Ташкенте было из каких вузов выбирать. Почему вы остановились именно на журналистике?

Я не думала, что когда-то стану именно телевизионщиком. Начинала с того, что озвучивала детские программы на радио, и потом поняла, что нужно поступать на журфак, где теперь учусь уже 10-й год. (Смеется.) Сначала – на факультете журналистики ТашГУ, после чего поступила на магистратуру факультета журналистики МГУ, на международную программу. И сейчас, по ее окончании, работаю над исследованием по теме моей нынешней деятельности.

Теория и практика журналистики иногда не совпадают. Чем вас привлекает теория журналистики?

Наше исследование посвящено изучению имиджа утренних ведущих как фактора, способствующего повышению популярности телеканала в целом. Пока нет научных объяснений последним тенденциям в медиасфере, устоявшихся теорий, многое еще не изучено, и это вызывает еще больший интерес. Здесь нет конкретных формул, как в точных науках. Приходится приобщаться к источникам в области социологии, психологии. И не только. Трудов, полностью посвященных этой теме, не так много. Как и известных исследователей в нашей сфере. Также мы планируем измерение аудитории, ее предпочтений и ожиданий. И это взгляд на мою же работу в эфире совсем с другой стороны. Мы же как белки в колесе крутимся, трудимся и просто не обращаем внимания на то, как работает этот механизм.

Дильбар владеет русским, узбекским, французским и английским языками

Вы пришли работать в программу «Доброе утро» на «Первом» уже с определенным телебагажом. Чем «зацепило» вас «Доброе утро»?

Здесь мне не нужно переживать за работу других коллег: у нас очень профессиональная команда! Я уверена, гримеры справятся со своей работой, несмотря на то что утром время летит и его всегда не хватает на подготовку до эфира, несмотря на то что гримерка в передвижной студии крохотная и там особо не разложишься с привычным телевизионным чемоданом косметики. Я не беспокоюсь ни за свет, ни за звук, ни за свой ракурс, а занята только своим делом. Телевизионная работа – командная работа, и здесь очень важно, чтобы каждый выполнял свое дело на высоком уровне, и только тогда в эфире мы можем получить качественный продукт. И люди у нас хорошие и добрые, очень спокойная, дружелюбная команда, так что любой, кто работает на «Утре», рад этому факту. Вот, например, мой коллега Сережа Бабаев часто подчеркивает: на телевидении такой команды больше нет.

Чему новому за эти два года работы на «Первом канале» вы научились?

Я научилась рано вставать. Настолько рано, что иногда даже не понимаю, я ночью просыпаюсь или утром. Раньше, когда я работала в вечерних новостях, эфиры шли с 19:00 до поздней ночи, соответственно я поздно ложилась и поздно вставала. Я была классической совой, которая сейчас перешла в режим жаворонка. Ну, а прямой 4-часовой эфир многому учит. И каждый выпуск чем-то отличается от предыдущих. До этого я никогда не работала в передвижной студии на улице. Бывает, когда люди проходят и о чем-то спрашивают, рассказывают, а мы в это время в прямом эфире подводимся к очередному сюжету и нужно как-то выкрутиться из этой ситуации.

В эфире Дильбар чувствует себя совершенно свободно и легко

Вы успели поработать в информационном агентстве. Что вас там вдохновляло, а что – выхолащивало?

Это был первый год моего пребывания в Москве. И почему я пошла в это агентство – на их сайте был свой видеоканал. Как корреспондент я ездила на съемки, и мы оперативно с помощью LiveU передавали «картинку» с места события, и буквально через полчаса репортаж появлялся на сайте. В информагентствах жесткие требования к написанию текста, понятно, они выступают в качестве первоисточника, на их материалы ссылаются другие СМИ, и за данную информацию журналист, редакция и агентство в целом несут большую ответственность. Кроме того, временные рамки четкие: допустим, опаздывает съемочная группа из-за пробок в городе, но от этого время подачи материала не меняется... Так что я приобрела важный опыт. Но единственное, я стала понимать, почему это не мое, – там не было как такового эфира. И мне так не хватало этого! Даже редакторы первое время пытались меня «переформатировать», говорили, что я пишу тексты, как телевизионщик, и хотели как-то научить меня стилю агентства. В итоге у меня появилось понимание специфики, но вместе с ним и появилось осознание того, что это – не мое!

Вопрос философский: что привлекает вас в телевизионной работе больше всего?

Возможность общаться именно таким образом. Когда я общаюсь в живую, кому-то могу показаться неуверенной, а в эфире я чувствую себя свободно, к примеру, во время интервью, и мне общение дается проще и легче.

Телеведущая является преподавателем детской школы телевидения «Останкино»

Вы этим приобретенным навыком делитесь со слушателями детской школы телевидения «Останкино»?

С ними я делюсь многим. Начинаем мы работу со специфики телевизионного текста, сначала учимся отличать его. Затем работаем над голосом и произношением. Потом ставим голос. У кого-то он от природы хороший, а кому-то месяцами нужно заниматься, чтобы поставить эфирный голос. Учимся говорить красиво, четко и ясно. На каждом из этих этапов у детей проскальзывают психологические барьеры, так что приходится и психологом выступать, выяснять, в чем причина этих зажимов. И последнее – это подача. Когда дети уже научились писать текст, у них приятный бархатный голос, хорошая дикция, им надо понимать, в каком темпе произносить текст, как менять эмоциональный окрас речи и прочее.

Как вас пригласили в качестве преподавателя «Останкино»?

Коллег с «Первого канала» приглашают в качестве преподавателей, а они предложили мне поработать сначала с одной группой, потом с другой, и так затянулось. (Улыбается.)

Вы себя видите в качестве преподавателя на кафедре журналистики?

Я, конечно, могу себя представить в такой роли, но только если эта работа не будет мешать моей основной. Я даже не представляю, что могу быть отдельно от телепроизводства.

Какая ваша самая большая профессиональная победа?

Каждый день бывает маленькая победа, и это меня больше всего стимулирует в профессии. Бывают разные эфиры – удачные и не очень. После тех, что «не очень», остается осадок и появляется чувство неуверенности – это самое неприятное. Поэтому моя самая большая победа – то, что откровенно неудачных эфиров уже нет.

Смотрите «Доброе утро» на «Первом канале» каждое утро

А что вызывает чувство неуюта в работе? Не может же всё быть розовым и пушистым…

Прямой эфир забирает очень много сил. Если одну неделю отработать «в прямом», то на следующей вы вряд ли сможете качественно дальше эфирить. И приходится отрываться от телепроизводства, чтобы элементарно физически восстановиться – наверное, это самый большой минус.

В списке ваших многочисленных хобби кино присутствует?

Да, я очень люблю кино. И если посчитать мои походы в кинотеатр, то в неделю раза два в среднем смотрю новинки на большом экране. Многие фильмы лучше смотреть именно на большом экране. Из последнего... Осталась под впечатлением от фильма «Доктор Стрендж». И от «Инферно». До этого я читала книги и смотрела все части кинокартины о профессоре Роберте Лэнгдоне. Забавно получилось: в фильме действия происходят в Италии. И после его просмотра на следующий день я совершенно случайно попала на выставку портретов Рафаэля. А потом начала искать знаки во всем этом. (Смеется.)

Есть ли фильмы, которые вы можете пересматривать?

Конечно! Некоторые фильмы, они как любимые книги, которые иногда необходимо перечитывать. У меня в этом списке есть «Молодость» Паоло Соррентино. И гениальные картины из золотой коллекции «Узбекфильма»: «Озорник», снятый по одноименной повести Гафура Гуляма, «Минувшие дни» по роману Абдуллы Кадыри и великолепная кинокомедия «Бунт невесток»!