Актер Александр Устюгов о новом сериале «Рикошет», лихих 90-х, бандитской честности и съемках в любовных сценах

Съемочная группа сериала «Рикошет»

У вашего героя Дениса грустные глаза на протяжении всего сериала?

Веселого у него в жизни мало… Его убили 20 лет назад, потом он воскрес, не все так просто. Создание его образа – фантазия на тему заморозки и разморозки персонажа из 90-х, который существует уже в наше время.

Философский подтекст в сюжете присутствует?

Конечно. Не все очевидное зло является злом, и не все очевидное добро является благом. После читки сценария я высказал мысль в соцсетях о том, что товарищи из 90-х становятся ближе, чем нынешние политики. Разгорелось бурное обсуждение, мол, как я смею так говорить. И чем больше люди спорили, тем я больше склонялся к тому, что для того человека, кого я изображал, бандита, находящегося в международном розыске, честь и достоинство значат больше, чем для некоторых публичных персон, которые должны быть для всех нас примером.

Моя задача сводилась к оправданию моего героя, я – его адвокат. Надеюсь, мой персонаж будет выглядеть все-таки положительным, несмотря на то что он совершает определенное количество явных нарушений закона.

У Дениса есть любовная линия с героиней Екатерины Волковой?

У него несколько любовных линий. Одна – история любви с девушкой, с которой он познакомился в 90-е, случился роман, а потом они встречаются спустя 20 лет. У нее не получилось стать тем, кем она мечтала. Их чувства были прерваны временем, тем, что персонаж погиб. Мне кажется, эта любовь никуда не девается, просто проходит разные стадии.

То есть жизнь распоряжается так, что мужчина живет с одной женщиной, а любит другую?

Так часто и бывает (смеется). Так бывает чаще, чем наоборот.

«Рикошет» – история о человеке из лихих 90-х, который спустя 20 лет в силу обстоятельств вновь оказывается втянут в хитросплетения преступного мира

Что вы почерпнули в работе с режиссерами Денисом Карышевым и Вячеславом Кирилловым?

Денис Карышев приезжал ко мне задолго до того, как проект мог бы воплотиться. В итоге мы пришли к проекту, и это был единственный раз, когда у меня не было параллельных работ ни в кино, ни в театре. На съемках «Рикошета» я первый раз оказался в таком режиме: мы работали двумя группами одновременно для ускорения процесса на протяжении двух с половиной месяцев. Для меня, как актера, нагрузка увеличилась вчетверо: мы прыгали из 16-й серии во вторую, а вторая группа готовилась меня снимать в девятой. У меня было 28 переодеваний в один съемочный день. Мой мозг кипел, и я взмолился вернуться к более стандартному режиму, но не получилось (улыбается).

И в какой-то момент перестали получать удовольствие от работы?

Работа не должна приносить удовольствие постоянно. Скорее удовольствие должен приносить достигнутый результат. Тем более есть внешние обстоятельства: травмы, утомляемость, настроение, бури в личных отношениях. Но по времени это очень короткое ощущение, и оно не может длиться долго. В глобальном смысле работа мне приносит удовольствие, иначе я ею бы не занимался. Это можно сравнить с тем, как вам нравится водить автомобиль, но не нравится стоять в пробке. Говоря о том, что мне нравится водить автомобиль, подразумевается скорость, кабриолет, красивая горная дорога, рядом девушка с развевающимся шарфом и шампанским, но, как правило, это просто стояние в пробке.

На экране вы органичнее всего чувствуете себя на лошади, с пистолетом в руке или как-то иначе?

Органичнее всего я себя чувствую с пистолетом в руке, а не в любовных сценах. И мне дают такие роли, потому что с пистолетом я выгляжу убедительнее, чем в романтических сценах. Видимо, здесь провал (улыбается). Когда доходит до любовных сцен, я слегка теряюсь, потому что у меня нет точно выверенного поведения в кадре.

Финал истории скорее любовно-романтический, оптимистический, криминальный?

Учитывая то, что мы выбрали приключенческий жанр, а не документальный, мысль у режиссера была до самого конца пойти по правде жизни и уничтожить моего героя либо дать ему шанс. Мы сняли варианты, и то, что получилось при монтаже, – воля режиссеров.

Дата выхода сериала «Рикошет» в эфир пока не сообщается

Чего вы сами ждете от «Рикошета»?

Мы попытались окунуться в тот жанр, который у нас еще не использовали, – переложение комиксов Marvel на российскую действительность. Мы будем пионерами. На Западе этот жанр достаточно развит и востребован зрителем. А в России зритель требует больше обоснований, сколько патронов в револьвере. И я опасаюсь, что зритель захочет большей документальности от наших персонажей, при этом это абсолютно вымышленная история, и аналогов у нее нет. И город на Урале придуманный, и ситуация тоже. Человек, которого я изображаю, – из разряда Мстителей, но без их суперспособностей.

Сами вы на досуге боевики смотрите?

Был период, когда я осознанно выбирал экшены и боевики, героев Арнольда Шварценеггера, Брюса Ли, Жан-Клода Ван Дамма, Джеки Чана, Чака Норриса, Харрисона Форда, а где-то на третьем фильме с Джейсоном Стэйтемом охладел к этому жанру.

Перешли на ромкомы?

Нет, я вообще не могу отнести себя к киноманам. И неловко себя чувствую, пропуская премьеры коллег. У меня достаточно трепетное отношение к кинематографу. Я не могу смотреть кино всуе, походя, фоном. Если картинка начинает двигаться, я полностью включаюсь. Поэтому я нахожу время, ставлю чай, достаю варенье, выключаю телефон и погружаюсь в кинопросмотр. Из последнего понравился итальянский фильм «Догмен», призер Каннского кинофестиваля. Сериал «Домашний арест» был мне интересен сначала как освоение новой платформы, а потом увлек невероятно, я досмотрел его до конца. У меня была возможность сказать Семену Слепакову лично, какая это блестящая работа. И я написал эсэмэски Светлане Ходченковой и Ане Уколовой, какие они умницы.