мы в дзене
Ведущая проекта «Страшно. Интересно» на канале «Моя Планета» Анна Демьяна отправляется в очередное путешествие не ради красивых снимков и сувениров. Она коллекционирует нечто иное – сильные эмоции, самые экстремальные развлечения мира, адреналиновые маршруты. А о силе полученных ею впечатлений красноречиво свидетельствует пульсометр. TV Mag расспросил Анну о недавних съемках, самых ярких впечатлениях года, отношении к риску и физическим нагрузкам.
Анна, расскажите, что зрители увидят в ближайших выпусках программы «Страшно. Интересно»?
Сейчас в работе серии «Архангельская область» и «Ледяной Байкал». Честно скажу, сначала зимний Архангельск не вызывал у меня воодушевления. Ведь на тот момент я уже отсняла эпичные зимние серии – в Красноярске и Бурятии. Успела потеряться в тайге, попробовать фрирайд на нетронутой целине Мамая, испытать себя в эвенкийском северном многоборье и поморжевать в парящем Енисее. Я была пресыщена зимним экстримом и уверена, что все самое бурное и снежное уже позади. Поэтому найти в Архангельской области экстрим было вызовом для меня. Я готовилась, читала поморские сказки – и постепенно прониклась былинным Русским Севером. Он оказался куда экстремальнее, чем я ожидала.
Например, именно в Архангельской области я впервые официально приняла участие в знаменитых Вельских гонках. Там есть трасса «Ледовая миля», где проходят Кубки России по кольцевым гонкам на льду. В тусовке профессиональных гонщиков эта трасса считается одной из лучших, благодаря широким виражам и джокеру она еще и тактическая. Разумеется, я пришла последней, но адреналина было через край. В квалификационном заезде я даже столкнулась с машиной чемпиона. Притом Вельск – такой маленький лубочный городок с милыми деревянными домами, от которого я не ожидала такого драйва. Еще в Архангельске я попробовала зимний виндсерфинг. Поймали и немного северного сияния. В Архангельске это более редкий гость, чем в Мурманске, но его можно увидеть даже в черте города.
Другой выпуск будет посвящен Байкалу. Самое крутое, что я попробовала там, – подледный дайвинг. Погружалась по-взрослому: на ощутимую глубину и на полчаса. Байкальский лед – настоящее произведение искусства! Но одно дело – смотреть на него сверху, а совсем другое – с обратной стороны, глазами рыбы. Это похоже на какую-то космическую среду. Невероятная мощь! Еще под водой я встретилась с нерпой, это большая редкость. От счастья и эйфории у меня мгновенно чуть в баллонах кислород не закончился.
Еще на Байкале я впервые попробовала прокатиться на эндуро, дебютировала сразу на льду. Раза два или три упала, а потом мне подсказали: надо смотреть не на колеса и препятствия, а вперед, на линию горизонта, где торосы сливаются с небом. И у меня мгновенно получилось пройти через все острые льдины и разломы. Это так метафорично!
Как вы вообще попали на телеканал «Моя Планета»?
Я отправила свой шоурил, как мне казалось, «на деревню дедушке» и благополучно об этом забыла. Общий тон шоурила был неофициальный, расслабленный и егозистый. С какими-то импровизационными нарезками и гэгами. Через несколько месяцев, когда я была в промежуточном раздрае, неслась откуда-то куда-то, меня пригласили на внезапную рабочую встречу. Рассказали о проекте: «Анна, нам кажется, это ваше. С банджи (длинный резиновый канат. – TV Mag) прыгать будете?» В этот момент у меня настолько сильно билось сердце, что впору было надевать пульсометр уже тогда. Потому что предложение было столь же авантюрным и экстремальным, сколько сама программа. Так начался мой роман с этой работой, и она абсолютно меня изменила: оказалось, я недооценивала себя, не представляла, на что способна. Проект открыл мне новую, почти бесстрашную меня.
Были ли на съемках проекта реально опасные ситуации? Можете припомнить, когда было особенно страшно?
Мне было немного не по себе, когда я прыгала с банджи в Сочи: прямо перед моим прыжком обнаружили, что кто-то куда-то переложил страховочный трос. Эта техническая неточность случайно была замечена. Несмотря на то что в банджи-парках по всему миру нулевая статистика смертности и несчастных случаев, мне было не очень уютно.
Когда я летала на реактивном самолете, меня не предупредили во время инструктажа, насколько это беспощадно для вестибулярного аппарата. Не обозначили, как нужно себя вести в случае форс-мажора. Мы летали в тройках, симметрично выполняли фигуры высшего пилотажа, и мне стало нехорошо. При этом меня отключили от радиосистемы, чтобы мой голос не мешал переговорам пилотов, и я даже не могла сказать об этом.
Также был случай этой зимой в Бурятии: ночью посреди глухого леса заглохли снегоходы. Вокруг, в радиусе нескольких десятков километров, ни души, только двухметровые сугробы и ели. Всей съемочной группой мы спешились и пошли пешком в гору с чемоданами и оборудованием по ночному лесу. Было падение с каната около Дербентской крепости в Дагестане, была травма колена... Зато такие ситуации закаляют, ты учишься не паниковать. После столь радикальных приключений какие-то бытовые жизненные неурядицы – забытые ключи, эвакуация машины – кажутся такой ерундой.
Вы ведь в журналистику не собирались?
Да, изначально я готовилась к поступлению в МГУ на экономический факультет Института стран Азии и Африки, мне очень хотелось изучать восточный язык. И тут мама меня подбила: «Аня, ты же ходила в телешколу Останкино, писала статьи. Ну что там творческий конкурс, подай документы на журфак, тебе ничто не мешает». И я просто фана ради пошла на факультет международной журналистики в МГИМО, даже не зная специфики вступительных испытаний. Помню, даже вставать не хотела в тот день, потому что назавтра был действительно важный экзамен. Меня мама силой от кровати оторвала. Я думала, что опозорюсь, и каково же было мое удивление, когда я узнала, что у меня высший балл!
Сколько языков знаете?
Изначально хорошо знала немецкий, даже ездила на всероссийскую олимпиаду по нему. Английский тоже был на нормальном уровне москвича. При поступлении первым мне достался хинди, у меня он был по пять раз в неделю. В дополнение к хинди шел урду. И еще всегда хотела учить испанский, также в институте я его изучала. После окончания института я больше всего пользовалась английским – прозаично, но факт, даже немного обидно. Но строчка в резюме красивая!
Самое интересное место, где вы были? Например, в прошлом году?
Заповедное Курильское озеро на Камчатке. Там огромная популяция бурых медведей, которые очень близки к американским гризли. Я была там во время нереста, когда у берегов обильно плещется красная рыба. Поэтому сотни медведей, там обитающих, подходят к кромке и просто вальяжно лапой ловят нерку. На озеро делают экстремальные вертолетные туры для любителей дикой природы и фотографов. Так что я видела медведей, эти бурые машины для убийства, просто на расстоянии двух метров. Никаких ограждений, только вбитые колышки, все стоят кучкой, трепеща и вжимаясь в землю. Вокруг – первозданная камчатская природа, животные в естественной среде обитания, я не могла выбрать, что мне делать: бояться или все-таки любоваться. Конечно, рядом были вооруженные люди с карабинами и дымовыми шашками, призванные нас охранять, но, мне кажется, эти два метра мишке ни одна пуля не помешала бы преодолеть. Очень рекомендую посмотреть камчатскую серию.
Чтобы быть ведущей такой экстремальной программы, нужно вести определенный образ жизни? Поддерживать физическую форму? У вас как с этим?
Да, конечно, необходимо поддерживать тело в ресурсе. Если я рискну поехать в такую энергозатратную командировку опустошенной, то быть беде. Так что в перерывах я просто противная ЗОЖ-зануда, абсолютная противоположность тому, что вы видите на экране. Ложусь спать в 10-11 вечера, активно занимаюсь спортом от 3 до 7 раз в неделю и всю жизнь занималась. Обожаю спорт, в школе могла прикладывать минимум усилий и пробегать быстрее всех, даже мальчиков, просто генетика такая. Активно плавала, долго бегала, до недавней травмы сохраняла эту привычку каждый день – могу бежать и час, и два, для меня это не мука, а медитация, возможность поговорить со своим телом. Я даже готовилась к фитнес-бикини, хорошо, что вовремя остановилась. Абсолютная моя любовь – танцы, но я люблю и кроссфит, и с весами тоже на «ты». Это загадка: вот ты падаешь без сил, но стоит сделать зарядку – и снова готова в бой. Вернуть силы могут даже простые приседания или берпи между дублями. А еще я за этот год стала моржом и, благодаря закаливанию, не болела ни разу.
Вы мама. Бытует мнение, что с появлением ребенка рисковать хочется в меньшей степени, а то, что раньше доставляло удовольствие и было хоть немного экстремальным – горные лыжи, например, – начинает пугать. У вас такого не было?
Когда сын только появился на свет, мой гормональный материнский всплеск моментально надел на меня подушку безопасности. Я правда стала многого бояться, пересмотрела желание прыгнуть с парашютом и передумала кататься на мотоцикле. Мне казалось, что мои гормоны – это и есть я. Но спустя время эта боязливость рассеялась. Да и потом я мама мальчика, а пол ребенка сказывается на самоощущении: дескать, я, как мама пацана, должна быть пробивной, это добавляет смелости. Плюс я фанат теории, что воспитывать надо не ребенка, а себя. Если ты чувствуешь, что ты что-то хочешь совершить и это сделает тебя счастливой, дерзай без оглядки. Ребенок все впитает и научится этим же самурайским правилам честности с собой. Невозможно научить каким-то ценностям, которые ты не транслируешь. Кстати, сын мой пока совершенно не экстремал, но я не собираюсь навязывать ему свои спортивные ожидания.
Риск и экстрим – это приобретение новых нейронных связей, ты делаешь то, что никогда прежде не делал, это лучшее развитие. За это я и люблю «Страшно. Интересно». Ведь страшно абсолютно всем, но со временем ты учишься наблюдать за этим страхом. Отделяешь его от себя, учишься с ним договариваться и не отождествлять себя с ним. Это, мне кажется, и в обычной жизни очень важный навык.
Фото: личный архив Анны Демьяны